Твой нежный взгляд - Джудит О`Брайен

Все собрались в гостиной. Тут стояли слуги, одевшиеся по такому случаю во все самое лучшее, Патрик в рубашке с накрахмаленным воротничком, Эйлин, сияющая от счастья, словно это платье – ее рук дело. Джинни, младшая сестра Патрика, которая недавно приехала из Ирландии, взволнованная Ханна в белоснежном переднике – праздничное добавление к повседневному платью. Суровый преподобный Халлем приосанился и одобрительно кивнул.

В этот момент Селия совершенно некстати вспомнила слова одного священника-англичанина. Он по секрету похвастался ей, что стоит ему раскрыть рот, как все начинают внимать ему, словно самому Господу Богу.

Но сегодня в этой комнате центром всеобщего внимания был вовсе не священник, а Брендан О'Нил. Он стоял у окна, спиной к собравшимся, и смотрел на улицу.

Ткань фрака, казалось, натянулась на широких плечах. Селия с трудом перевела дух и вошла в дверь.

Едва она перешагнула через порог, он медленно обернулся. И у Селии перехватило дыхание.

Эйлин была права. Брендан О'Нил чертовски хорош собой.

– Селия. – Ее имя никогда и никто еще так не произносил – серьезно и нежно.

– Мистер О'Нил, – промолвила она официальным тоном.

Он улыбнулся:

– Платье очень вам идет и сидит идеально.

– Да, благодарю вас. – Она сделала несколько шагов ему навстречу и остановилась посреди комнаты. – Как вам удалось раздобыть свадебный наряд за такое короткое время?

Собравшиеся обменялись недоуменными взглядами, как-то не принято, чтобы гости и священник ждали, пока невеста и жених наговорятся.

Брендан ответил:

– Я купил его в магазинчике рядом с домом модистки.

– Ах да. Кажется, я помню этот магазин. Но как его смогли так быстро сшить и подогнать?

– Счастливая случайность. Ваши мерки совпали с мерками одной несостоявшейся невесты, чей жених сбежал от нее в апреле.

– Вот как? Тогда это объясняет весенний характер фасона.

Священник откашлялся.

– Итак, леди и джентльмены...

Дверь гостиной отворилась, и тетя Пруденс в платье, которое несколько десятилетий назад выглядело на ней очаровательно, пока торты и пирожные не дали о себе знать, величаво вплыла в комнату. Церемония началась.

Для Селии все тянулось нестерпимо медленно, словно во сне. Голос священника звучал странно и будто издалека. Шум толпы, доносившийся с улицы, постепенно сменился грохотом экипажей и говором прохожих – стражи порядка хорошо справляются со своей работой, рассеянно подумала она.

Священник продолжал говорить.

Брендан слушал знакомые слова и фразы, которые много раз звучали в его присутствии раньше, но не относились к нему лично. И уже в который раз за этот день он задавался вопросом: что же, во имя всего святого, он делает?

Он взглянул на Селию – на лице ее застыло легкое недоумение. Еще бы! Любая на ее месте чувствовала бы себя не в своей тарелке. Достаточно вспомнить, как он принудил ее дать согласие на этот брак. Из-за его прихоти вся их жизнь перевернулась.

Может, еще не поздно остановиться?

Слуги улыбались. Тетя Пру сияла от счастья. Все довольны и веселы, кроме жениха и невесты.

О'Нил произнес необходимые слова, потом услышал те же самые из уст Селии, сказанные неуверенно и мрачно. Она выглядела понурой, несмотря на все великолепие ее наряда.

Он машинально сунул руку в карман и достал кольцо. Оно принадлежало его матери. Брендан нашел его, разбирая отцовские бумаги, когда вступал во владение фамильным имением.

Отец, мама...

Насколько он мог судить по детским воспоминаниям, их брак был счастливым. Думая о матери, он не мог не вспомнить ту боль, которая заполнила его детство после ее безвременной кончины. Но Брендан помнил ее лицо, взгляд, лучившийся нежностью всякий раз, когда она смотрела на своего единственного сына. И те же глаза вспыхивали, как бриллианты, стоило ей взглянуть на отца.

Брендан желал для себя такого же счастья. Чтобы прелестная женщина смотрела на него с нежностью и любовью. Сказочная мечта.

И что же, она сбудется? Наверное, потому он так стремился завладеть этой женщиной, что она чем-то напоминала ему мать. Да, Селия совершенно чужой человек. Но ее душа, тайная жизнь ее сердца были ему очень близки.

Брендан помог Селии снять перчатку с левой руки и надел ей на палец кольцо. Оно оказалось чуть-чуть маловато. Он и не подумал, что кольцо может не подойти.

Его невеста – само очарование. Возможно, именно поэтому он и добивался ее с такой настойчивостью – приятно, когда рядом с тобой прелестная женщина. Если это действительно так, то Селия вскоре пополнит перечень его многочисленных приобретений – книг, картин и многочисленных ящиков с ценными грузами, что до сих пор не распакованы.

И тут О'Нил уловил знакомый аромат.

Мрачным взглядом он обвел нарядную гостиную. Это запах духов Аманды. Даже сейчас, во время свадебной церемонии, Селия пытается его одурачить.

Нет, он просто не в себе. После того как он вернулся в Америку, с ним творится что-то странное.

Может, Селия вместе с тетушкой одурманили его каким-нибудь зельем?

Похоже, что Селия тоже узнала аромат. Она робко взглянула на Брендана. На скулах его ходили желваки – он вне себя от ярости, это ясно.

Священник торжественно провозгласил:

– Объявляю вас мужем и женой!

И появилась она.

Селия первая увидела ее. Она поймала едва заметное движение и взглянула в угол, позади шеренги слуг. Там постепенно обретало форму воздушное видение. Кто-то обратился к Селии, но она не ответила. Все ее внимание поглотило существо из потустороннего мира.

Брендан яростно стиснул кулаки и гневно взглянул на невесту, потом проследил за направлением ее взгляда. И тоже увидел призрак.

– Какого дьяв...

Собравшиеся изумленно перешептывались. В этот момент привидение заметил священник. Он застыл в недоумении и от неожиданности выронил из рук молитвенник.

Из легкой дымки на лице призрака засияли глаза. Брендан застыл как вкопанный – это же глаза Аманды! Как же удалось Селии и ее сообщникам-мошенникам узнать, какого цвета были ее глаза? И в точности повторить их необычный темно-синий оттенок?

Разве он уже успел показать ей фотографию? Да нет, вряд ли. А если и показывал, то ведь дагерротип ничего не скажет о цвете – будь то глаза или волосы.

Теперь проступили и черты ее лица – лоб, нос, пухлые губы. По мере того как видение становилось все более отчетливым, Брендан увидел и еле заметный шрам под левым глазом, в детстве Аманда поцарапалась, пытаясь перелезть вслед за ним через каменную изгородь.

«Должно быть, я рассказывал Селии об этом случае», – подумал Брендан, не сводя глаз с призрака. На дагерротип-ном портрете царапина не видна. На портретах маслом – тоже. Ни один художник не рискнул бы запечатлеть недостатки на лице представительницы знатного ирландского рода.